Ностальгия повсюду быть дома

Мне порой приходилось встречать людей, которые говорили, что ничего потустороннего не бывает и ни в каких духов они не верят. Я отвечал им, что это не вопрос веры, а знания. Потустороннее воздействие может также очевидно ощущаться, как и физическое воздействие. На это мне отвечали, что всё происходит по законам материального мира, а я принимаю за реальность самовнушение. Но посмотрим, насколько логична такая материалистическая позиция.

Как быть с сознанием? Ведь я способен непосредственно ощущать свое существование, мыслить, переживать, и это для меня самостоятельная реальность, отличная от реальности материальных вещей. На это материалист ответит мне, что сознание не существует само по себе, это всего лишь свойство высокоорганизованной материи, функция мозга. Ну, допустим, что реальный мир – это мир материальных феноменов, существующих по законам физики, химии, биологии и нейрофизиологии. Тогда сознание – вовсе не существующий сам по себе феномен, а только эпифеномен – то есть свойство чего-то другого, что не является сознанием.

Но тогда и весь наблюдаемый физический мир тоже не существует сам по себе, он всего лишь эпифеномен квантовых процессов. Элементарные частицы существуют в некоторой области неопределенности, их пребывание где-либо вероятностно. А если спустится еще на одну ступеньку ниже, то мы вообще окажемся в области квантовых флуктуаций и виртуальных частиц. Получается, что не только сознание, но и наш материальный мир вовсе не существующий сам по себе феномен, который составлен из определенных кирпичиков мироздания. Он всего лишь эпифеномен, возникший в результате статистического обобщения неопределенных процессов, к которым вообще неприменимо понятие реальности в нашем привычном смысле. Но если мы пойдем дальше, то дойдем до теории струн, согласно которой существующие в трехмерном пространстве частицы – тоже эпифеномены одномерных объектов – струн. Но и сами струны могут оказаться эпифеноменом чего-то другого.

Таким образом, если мы последовательно придерживаемся позиции материализма, то должны придти к отрицанию всякого бытия самого по себе. И раз уж мы говорим о реальности квантовых процессов, о реальности нашего окружающего мира или о реальности собственного сознания, то вольно или невольно признаем их самостоятельными параллельными реальностями. Должно быть что-то такое, что собирает изначальную неопределенность в реальность, которая нам открывается на том или ином уровне смыслового обобщения. Следовательно, принцип реальности – это вовсе не те элементарные кирпичики, из которых она состоит, а идеальное бытие или сознание, которое собирает ее в единство. И в этом смысле можно с таким же правом утверждать и реальность моего внутреннего сознания, и реальность потустороннего мира или мира духов, как и реальность физического мира, который изучает наука.

Если бы не российский фактор, революция в Казахстане с огромной вероятностью победила бы в считанные дни. Для этого были все условия.

Перовое условие – революция должна начаться. Началом революции следует считать не массовые протесты, а борьбу за освобождение задержанных и политзаключенных. В Беларуси и в России протесты не могли привести к победе, так как они не перешли в стадию революции.

Второе условие – у революции должна быть очень конкретная цель – такое событие, с наступлением которого можно судить, что революция победила. У Январской казахстанской революции такая цель была – создание Учредительного собрания из выборных представителей всех регионов.

Третье условие – у революции должна быть широкая социальная база. В Казахстане она есть. Ведь создание такого Учредительного собрания приведет к власти прежде всего региональные элиты, а это мотив поддержать революцию, которую начало недовольное население.
Четвертное условие – должен быть ясный алгоритм действий, чтобы на каждом этапе революции все знали, чего добиваться. И это тоже было: путем протестного давления вынудить президента отправить в отставку всех представителей власти и созвать Учредительное собрание.

Пятое условие – убеждение. Революция – это искусство убеждения, она побеждает только тогда, когда удается убедить армию и полицию не поддерживать старую власть. Самым радикальным способом убеждения является силовое сопротивление. Протестующие в Казахстане были крайне убедительны.

Конечно, демократия западного образца в Казахстане не установилась бы, но само создание общеказахстанского органа с представителями всех регионов послужило бы началом медленного и долгого процесса демократизации. В этих условиях у президента Казахстана был выбор: либо бороться с революций, что настроило бы против него все население и рано или поздно должно привести к свержению, либо возглавить протест, и тогда он мог бы занять хоть и не главное, но какое-то заметное место в будущей политической системе. Он выбрал путь подавление революции, обратившись с просьбой о военной интервенции. Это означает, что Кремля он боится больше, чем собственного народа.

Для Кремля победа революции в Казахстане – жирный крест на всех геополитических планах. Пришлось бы забыть и Украину, и соперничество с НАТО, ибо никто больше не воспринимал бы всерьез российскую угрозу. Не осталось бы ни одного союзника. С союзниками Кремль выстраивает отношения иерархически, и в эту иерархию могут встроиться исключительно диктатуры. Любая, даже самая слабая и неразвитая демократия, нарушает эту иерархию.

Я не знаю, как дальше будут развиваться события Казахстане, но очевидно, что они будут трагическими.

Представим, что все мы после смерти попадаем в рай, где можем жить счастливо сколь угодно долго. Причем не в ортодоксальный, а в такой рай, который полностью соответствует тому, как мы сами хотим жить. Однако идиллию нарушают другие люди, которые всё воспринимают по-своему, и из-за этого трудности и конфликты, даже с теми, кого любишь. Раздражение будет только накапливается, и это подтолкнет к отдалению и уходу в свой идеальный мирок. Однако и желания, в отличие от времени, не бесконечны. Но чем больше привыкаешь к благополучному существованию, тем труднее в нем что-то изменить. Например, привык человек смотреть аниме, ни о чем не заботясь, и счастлив этим. Рано или поздно он запомнит наизусть все сериалы, и наступает скука, а вырваться из инерции уже нет сил. Так рай превращается в ад. Для такого превращения даже ничего менять не надо, время все сделает само. Но тут прилетает светлый ангел – избавитель, и дарит спасительный электрошокер, стирающий память. Посмотрел аниме, щелкнул электрошокером себе по голове, забыл все, и заново можешь счастливо смотреть тот же сериал как в первый раз. И снова как в раю! Хотя, конечно, никакой это не рай, ибо человек оказался в ловушке повторяющейся ситуации. Конечно, это гипербола. Не все люди столь ограниченные, наверняка будут пытаться общаться с другими вопреки всем предшествующим разочарованиям. Для этого придется что-то делать, что разнообразит жизнь. Но и это разнообразие неизбежно исчерпается в бесконечности времени. И тогда человеку снова потребуется электрошокер, чтобы стереть память о предшествующей жизни и начать все с начала. Вот так мы и приходим к учению о карме и сансаре, которое характерно для индуизма. Только роль электрошокера выполняет смерть и новое рождение.

Очевидно, что методологический атеизм в религиоведении – это тупик. Исследователь ничего не сможет понять в религии, если заведомо отрицает реальность, с которой соприкасается верянин. Это как если бы слепой искусствовед исследовал как работают художники, как люди посещают художественные выставки и музеи, но при этом отрицал бы само существование каких-либо изображений.

Иное дело, методологический агностицизм, когда религиовед говорит, что не может ничего знать о самой реальности трансцендентного, однако признает предмет поклонения как феноменологический факт. Это как если бы слепой искусствовед говорил, что он не знает, существуют ли изображения, но в восприятии людей они реальны, поэтому нужно исследовать переживания этих людей, их мнения об изображениях, анализировать социологию посещения выставок и музеев. Беда в том, что такой слепой искусствовед никогда не сможет отличить произведение искусства от бездарной поделки, а религиовед не поймет, поклоняется ли человек самому Богу или морковке, которую принимает за Бога. То есть к пониманию самой религии методологический агностицизм нисколько не приближает.

Ошибка методологического агностицизма в том, что постулируется непознаваемость трансцендентной реальности. Если бы она была непознаваемой, то тогда никак не могла бы воздействовать на человека. Констатация такого вывода возвращает нас к методологическому атеизму, о бесперспективности которого я уже сказал.

Трансцендентная реальность выходит за предметную область науки и не описывается научными методами, но это не то же самое, что быть непознаваемой. Приведу пример. Смысл жизни и свобода воли выходят за пределы психологии как науки, тем не менее они осознаются и изменяют психическое состояние человека, что вполне можно зафиксировать научными психологическими методами. Проблема не в том, что психологическую реальность нельзя познать, а в том, чтобы правильно разграничить методы исследования. Также с искусствоведением и с религиоведением.

Научный подход не позволяет описывать трансцендентное, но вполне может зафиксировать психологические или эмпирические последствия соприкосновения с трансцендентным. Например, когда человек в свободном самоопределении находит смысл жизни, и благодаря этому преодолевает депрессию или невроз, от которого он долго и безуспешно лечился. Или когда художник, пережив мистическое восхищение, воплощает его художественными средствами на полотне. Или если религиозное откровение, изменив жизнь человека, способствовало либо его дальнейшему развитию, либо деградации.

Если попытаться сказать, что есть Бог, одним предложением.
«Бог – Всемогущий». – Быть сверхсильным существом недостаточно, чтобы считаться Богом, даже если сила распространяется на все мироздание.
«Бог – Творец мира». – Недостаточно. Быть Творцом всего еще не означает быть Богом.
«Бог – спаситель человека». – Тоже недостаточно. Если под спасением понимать освобождение от страданий, смерти, времени, то об этом говорили и буддисты, и Платон, и много кто еще…
«Бог – мировой Разум». – Совсем не годится. Если вдруг окажется, что космос обладает собственным разумом, от этого Богом он еще не станет.
У меня есть ответ в одно предложение, но боюсь он будет непонятным.
«Бог – это тот, благодаря кому я – это именно я, а не кто-то другой».
Однако на основе этого тезиса можно придти ко всем тем истинам, которые осмысляет богословие, но для этого уже нужно писать не пост, а целую книгу.

По масштабу репрессий путинский режим уже превзошел брежневский и движется к сталинскому. При брежневском режиме врагами считались все, кто имеет свое мнение, но пока ты его не высказываешь, тебя не трогают. При сталинском режиме врагами можно было назначить абсолютно кого угодно независимо от степени лояльности режиму. В этом качественная разница. Чтобы путинскому режиму перейти в новую фазу существования требуется идеологическая реабилитация сталинизма. Именно поэтому сейчас и хотят закрыть «Мемориал».

В 1997 году я выдвигался в депутаты Томской областной думы. Шансов не было, но я верил до последнего. Механизм веры такой. Просчитываешь шансы соперников исходя из того, что они не успеют что-то сделать, просчитываешь собственные шансы исходя из того, что ты все успеешь сделать, соотносишь их с самым благоприятным раскладом, пусть и маловероятным, а потом истово начинаешь верить, что именно так все и выйдет. Других со стороны легко оценить, а вот себя невероятно сложно. Еще я работал преподавателем. Как бы ты провально ни вел занятия, всегда найдется несколько студентов, которые будут рассказывать, как им все нравится. Невольно начинаешь по ним судить о себе, при этом неспособность донести знания до остальных начинаешь списывать на их лень. А теперь представим себе закомплексованного диктатора, который больше двадцати лет окружен лизоблюдами. Его неадекватность умножается в миллионы раз.

Что делать с собственной неадекватностью?
Для себя я нашел только один выход. Перестать оценивать себя и полностью отказаться от какого бы то ни было представления о себе, от любой идентификации с социальной ролью и образом себя самого.

Философы стремятся к целостному миропониманию, а их потом, как непослушных детей, историки философии разводят по национальным философским традициям.

Николай Карпицкий
Главная трудность для вайшавизма – необходимость встраивать буквальное понимание тех ведических представлений, которые противоречат современной картине мира. Наиболее интеллектуальные вайшнавы делают это изыскано, но большинство идет по пути редукционизма, отрицая очевидные научные достижения. Именно поэтому среди вайшнавов так распространены антипрививочные настроения и убеждение, будто американцы не были на Луне. В христианстве такой проблемы нет, поскольку признается равноправие буквального, аллегорического и символического толкования Библии. Благодаря этому христианство согласовываться с любой картиной мира и не вступать с ней в конфликт. Христианин вполне может развивать эволюционную теорию, считая миф про Адама и Еву аллегорией. Например, выражение «иже еси на небесех» в старой картине мира христиане понимали буквально, а в современной – небеса понимаются как символ, но при этом ничего не мешает другим мыслителям, таким как А. Лосев или П. Флоренский, обосновывать существования неба в буквальном смысле. В этом аспекте христианство ближе к буддизму, согласно которому все картины мира равноправны, и потому буддисты претендуют в своем описании не на то, как на самом деле мир устроен, а на то, как он выглядит с той или иной позиции.

Ales Dubrouski
Но просто надо уточнять, что ситуация будет отличаться в различных разновидностях христианской традиции. У христиан-фундаменталистов все те же самые проблемы и с эволюцией, и с огромным количеством всего остального.

Ales Dubrouski
С толкованием Библии, видимо, ситуация сложнее. Дело не просто в некоем равноправии буквального, аллегорического и символического толкования. К тому же трудно утверждать, что это равноправие реально существует. Для этого должна была бы существовать некая единая христианская традиция, которая бы это равноправие официально провозглашала, но это не так. Современное же академическое христианское богословие (за исключением фундаменталистского), судя по всему, вообще отошло от таких категорий, как буквальность и аллегоризм. Далее, сегодня даже оспаривается то, что древние христиане действительно всё понимали так уж буквально. Возникло мнение, что они было гораздо более гибкими читателями, чем современная неотесанная публика. Да и трудно смоделировать саму ситуацию буквального понимания тех же "небес" древним христианином, ибо тут мы еще упираемся в вопрос о том, что вообще означали для древнего христианина небеса. Даже в чисто языковом смысле понятно, что в Библии это просто метонимия для обозначения Бога или некоей сферы божественного. И она явно понималась древними авторами и читателями именно как метонимия.

Ales Dubrouski
Таким образом, только у господ фундаменталистов, причем именно тех, которые придерживаются самых маргинальных взглядов на то, как вообще следует работать с библейским языком, будут проблемы подобного рода, но следует помнить, что эти господа фундаменталисты действительно существуют и исчезать не собираются.

Дмитрий 'Данди' Угай
не совсем так. я буду говорить "вайшнавизм", имея ввиду гаудия-вайшнавизм, для краткости, хотя это далеко от строгости, но надеюсь, я буду правильно понят.

Вайшнавизм не интерпретирует писания буквально. Его задача -- доносить писания как они есть, вне зависимости от временных изменений в научной картине мира. вайшнавизм считает, что истины писаний НЕПОСТИЖИМЫ для человеческого разума (тезис о превосходстве шабда-праманы над анумана-праманой), и поэтому они должны быть приняты КАК ЕСТЬ (в соответствии с мукхья-вритти). Согласно "Кришна-самхите", писания не являются ни вымышленными, ни исторически подлинными. И то, и другое -- человеческая рационализация. Писания следует принять запредельными, неотличными от Бога. Стало быть, писаниям следует поклоняться и в молитве просить их открыть свой смысл. Но ещё более важным является изучение под руководством компетентного наставника и следование данной им духовной практике.
Эта герменевтическая процедура показывает, что смысл писаний извлечь не так просто. Этот смысл -- никто иной, как сам Абсолют, который открывается лишь по своей воле.

Так ли это в христианстве, я не знаю – не имею сведений. Но если не так, то именно в этом метафизическом аспекте и кроется основное различие.

Если бы смысл писаний было можно извлечь, просто прочтя их буквально, не понадобилась бы целая обширная комментаторская традиция. А эта традиция, вообще говоря, для вайшнавизма более важна, чем сами священные тексты.

Вера в мировой заговор и махинации с лунной программой является следствием малограмотности обширных частей мира, и вообще не относится к строгому вайшнавизму. Но мы не можем ожидать, что все верующие люди будут грамотными.

В этом отношении нужна большая работа. Это действительно реальная проблема.
В народных массах христианства всегда была убеждённость, что во всём виноваты евреи, борьба с паспортами, блокада "духовно вредных" культурных мероприятий и проч. С этой точки зрения я не вижу существенных различий. Проблемы одни и те же.

Не знаю, кто придумал этот мем, но тут профессор Соловей все время обещает «прекрасную Россию будущего». Подобное я слышал сорок лет назад, только тогда обещали коммунизм. В школе объясняли, что коммунизм – это круто, потому что все будет бесплатно. Кто ж откажется от бесплатного! Только вот вопрос, а зачем так стараться ради этого – столько войн, репрессий? Чем плохо, что люди платят за то, что получают? Так и сейчас у меня вопрос, ради кого Россия будущего должна быть прекрасной? Сами люди вроде к этому не стремятся, даже напротив. По моему убеждению, протестная борьба с диктатурой имеет гораздо более скромную цель – сделать Россию не прекрасной, а безопасной как для соседей, так и для своих граждан, чтобы не оккупировали чужие территории, не сажали за убеждения, не насиловали в тюрьмах заключенных, чтобы позволяли усыновлять сирот и т.д. Для этого нужны сдержки и противовесы во власти, а не просто замена плохих руководителей на хороших, которые все там изменят к лучшему. Демократия и правозаконность не обещают прекрасной страны будущего, они лишь создают условия, чтобы люди могли безопасно выбирать, как они будут жить. И люди не обязаны выбирать, чтобы их страна обязательно была процветающей. Многие страны выбирают отсталый путь развития, и это нормально, во всяком случае, пока это не угрожает безопасности самих граждан и их соседей.